Фактически введение согласования кандидатов на стажировку является дополнительным фильтром на вход в профессию. Ранее согласование самого попадания на стажировку находилось в исключительной компетенции территориальных коллегий адвокатов. Однозначными основаниями для недопуска к стажировке выступали лишь общие ограничения права на осуществление адвокатской деятельности из ст.8 Закона об адвокатуре. Помимо совета территориальной коллегии адвокатов прямого влияния на принятие стажеров никто не имел. Единственным фильтром со стороны Министерства юстиции был квалификационный экзамен.


Стоит отметить, что отношение к допуску стажера к экзамену было достаточно серьезным, как у непосредственного руководителя стажировки (в случае неудачной сдачи экзамена он рисковал лишиться права принимать стажеров), так и со стороны самой территориальной коллегии. При плохих показателях сдачи экзаменов стажерами конкретной коллегии, их органам самоуправления зачастую высказывались претензии со стороны БРКА и Минюста. Это, в том числе, приводило к проведению предварительных собеседований советом территориальных коллегий со стажерами перед их допуском к экзамену. При этом, устная часть экзамена хоть и могла теоретически быть не самой объективной, но все же в большинстве случаев не выходила за пределы установленных правил проведения, при которых дополнительные вопросы, помимо указанных в экзаменационном билете, могли быть лишь на тему профессиональной этики адвоката.


В отличии от очередных и внеочередных аттестаций у действующих адвокатов, экзамен все-таки принимался у стажеров, которые в большинстве своем усиленно к нему готовились. Попытки «завалить» стажера в таких условиях неминуемо приводили к публичной демонстрации предвзятости и несправедливости. Это не являлось каким-то препятствием для организации недопуска в профессию неугодного кандидата, но создавало определенные неудобства.

Вероятно, именно для того, чтобы подобных ситуаций возникало как можно меньше, и были приняты данные изменения о согласовании кандидатов в стажеры. При этом и психологически руководству Минюста будет значительно проще «отсеивать» на этапе согласования тех людей, которые еще не имеют никакого отношения к адвокатуре, нежели тех, кто сдает экзамен, уже побывав довольно продолжительное время в этой структуре и даже получив одобрение со стороны органов адвокатского самоуправления.


Совершенно очевидно, что согласование Министерством юстиции самого принятия на стажировку является значительным шагом в сторону еще большей зависимости адвокатуры, как института, от государства.

Возможно, сама процедура согласования кандидатов может быть вскоре детализирована путем издания соответствующей инструкции, утвержденной постановлением Минюста. При этом достаточно сложно понять, будут ли выработаны какие-либо четкие дополнительные критерии для кандидатов в стажеры. Зависеть это будет в первую очередь от того, будет ли согласование превращено в отдельную сложную процедуру.


Если согласование будет проходить с личной явкой кандидата, можно предположить, что будет прописан подробный порядок его проведения и, возможно, даже в общих чертах будет сформулировано, что именно будет интересовать Министерство юстиции.


Гораздо более удобным для целей Министерства юстиции будет согласование заочное, при котором не нужны будут какие-либо объяснения, почему конкретный кандидат, по мнению Министерства юстиции, не должен становиться стажером.


Говоря же о неформальных критериях, вполне вероятно, что кандидаты на стажировку будут отсеиваться по признаку наличия ранее административных взысканий по определенным составам административных правонарушений. Также, с большой долей вероятности, работники Министерства юстиции будут проверять активность кандидатов в Интернете, в первую очередь – в социальных сетях, как они это делают сейчас при проведении внеочередных аттестаций действующих адвокатов. Можно предположить, что судебная проверка законности отказа Министерства юстиции в условиях отсутствия четких критериев будет совершенно неэффективной, так как принятие того или иного решения без объяснения причин и оснований будет рассматриваться как исключительное право Министерства юстиции (подобные формулировки, например, встречались в отказах суда в удовлетворении жалоб на формирование участковых избирательных комиссий).

Измененная процедура экзамена для бывших сотрудников правоохранительных органов и суда, безусловно, существенно упрощает порядок попадания данной категории людей в адвокатуру. Формально нет никаких оснований полагать, что те люди, которые ранее работали в правоохранительных органах и суде, но не получили соответствующую рекомендацию у своих бывших работодателей, будут иметь какие-то особенные проблемы при приходе в адвокатуру.


При этом совсем не исключено, что в случае ухода с предыдущего места работы через конфликт с руководством поступление на стажировку могут действительно не согласовать. Впрочем, ничего принципиально нового в этом не будет: при приходе в адвокатуру и ранее нужно было получать характеристику с предыдущего места работы. Если такая характеристика была отрицательной, это вполне могло повлиять на мнение комиссии (а, возможно, еще ранее – и на мнение совета территориальной коллегии адвокатов при приеме на стажировку).


Из буквального толкования нормы можно сделать вывод, что сам по себе приход на стажировку не через рекомендацию от бывшего работодателя вполне возможен в общем порядке, но в таком случае будет риск того, что предыдущее место работы и сами обстоятельства ухода оттуда будут рассматриваться как нечто негативное. Точно так же у Министерства юстиции нет обязанности согласовывать абсолютно всех кандидатов, имеющих рекомендацию, хотя в нынешних реалиях, конечно, сложно представить несогласование такого кандидата.

Наличие упрощенной процедуры в целом нужно, безусловно, рассматривать как крайне негативный момент. Ни в коем случае нельзя делать вывод, что все бывшие сотрудники правоохранительных органов и судов будут однозначно плохими адвокатами: многие действительно замечательные адвокаты, как действующие, так и необоснованно лишенные лицензии, начинали работать именно там.


Вместе с тем, видится абсолютно необоснованным наделение бывших сотрудников такими преференциями. При этом необоснованность носит не только явно выраженный политический характер. Гораздо большей проблемой является неминуемое снижение общего уровня новых адвокатов.


Письменный экзамен в виде теста по всем основным отраслям права давал возможность достаточно объективно проверить реальный уровень знаний кандидата по различным отраслям права. При этом субъективный фактор при письменной форме экзамена был сведен к минимуму, тест проводится с использованием компьютера, нет каких-либо вариантов использования недобросовестных способов его сдачи. При устном же экзамене огромное значение играл и будет играть случай – вопрос в экзаменационном билете может быть как очень простым и очевидным, так и довольно сложным, но в полной мере по нему понять квалификацию стажера практически невозможно. В каком-то смысле можно говорить, что две стадии экзамена позволяли в полной мере оценить уровень кандидата.


Новый же порядок делает возможным (даже не касаясь вопроса возможной предвзятости комиссии) попадание в адвокатуру людей без надлежащей подготовки. Можно предположить, что наиболее часто такие ситуации будут возникать при приходе бывших сотрудников правоохранительных органов, которые, как правило, неплохо разбираются в уголовных праве и процессе, но гораздо хуже ориентируются в вопросах, связанных с гражданским правом и процессом и, например, с семейным правом.


Помимо этого, безусловно, есть большой риск того, что льготное положение у данных сотрудников будет проявляться не только в обозначенных законом упрощениях, но и в более лояльном поведении комиссии. Главным же негативным последствием применения такого льготного порядка будет то, что бывший сотрудник, ставший адвокатом, будет с моральной точки зрения связан рекомендацией своего бывшего нанимателя: скорее всего, оказавшись в статусе защитника в подразделении органа, выдавшего ему ранее рекомендацию, он будет куда более сдержан в отстаивании прав клиента, нежели тот адвокат, который этому органу ничем не обязан. Это будет приводить к снижению качества оказанной помощи.


Впрочем, стоит понимать, что с большой долей вероятности большого потока бывших сотрудников правоохранительных структур и суда в адвокатуру не будет, в первую очередь из-за того, что в этом не будут заинтересованы как их руководители, которые постоянно сталкиваются с сильным дефицитом кадров и едва ли с легкостью будут отпускать своих работников в адвокатуру, так и сами работники, потому что многие из них привыкли к работе с фиксированной и гарантированной заработной платой, без необходимости активного поиска и привлечения клиентов, что жизненно необходимо в работе адвоката. Можно предположить, что адвокатура будет рассматриваться многими сотрудниками правоохранительных органов, как удобное место работы после выхода на пенсию.

Исключение из закона требования о стаже юридической работы для кандидатов в стажеры можно оценить как скорее положительный шаг. Приход в адвокатуру сразу после университета ранее был достаточно частой практикой, и никакого негативного эффекта это на институт адвокатуры не оказало. Возвращение к такому порядку, возможно, было осуществлено в противовес вышеупомянутой льготы для бывших судей и правоохранителей.

Если рассматривать изменения, касающиеся порядка входа в профессию, комплексно, можно с уверенностью сказать, что они имеют ярко выраженный негативный характер. Усиление роли Министерства юстиции, а также установление льготных правил попадания в адвокатуру для бывших сотрудников суда и правоохранительных органов по определению не могут сказаться положительно на качестве работы адвокатов. Целью данных изменений, очевидно, является желание уже на уровне допуска в профессию создать усложненный механизм, который с одной стороны не позволит попасть в адвокатуру тем людям, которые, по мнению государства в лице Министерства юстиции, не должны участвовать в судопроизводстве в качестве адвоката, а с другой стороны – даст возможность стать адвокатами в упрощенном порядке тем, кто доказал свою лояльность государству и его органам.